Отпраздновать новоселье Нина с Ильёй решили на природе. В квартире еще всё было завалено вещами и приглашать туда друзей не хотелось, а радостью поделиться и отдохнуть хотелось всем.

Все занимались своими делами: мужчины обустраивали пространство, женщины готовили и накрывали на стол.

— Нинка, мы так рады за вас, — весело щебетали подружки Нины, поздравляя её с долгожданным переездом.

Нина была очаровательной шатенкой, лет тридцати пяти, атлетического телосложения, одетая в джинсу. Её длинная чёлка прикрывала высокий лоб, а волосы свободно спадали до плеч, маскируя их напряжение. Карие выразительные глаза тревожно бегали по сторонам, не в состоянии остановиться. Выступающие скулы были сжаты и, даже несмотря на улыбку, её пухлые губки показывали скрываемое напряжение.

— Нин, что не так? — спросила Вера.

— Да всё ужасно! — неожиданно для себя воскликнула Нина. — Мне не даёт покоя моя соседка сверху. Мы только переехали, и я видела-то её всего один раз накануне, но она меня уже жутко бесит! Я не спала всю ночь, потому что после встречи с ней не могу отделаться от ощущения, что она хочет моей смерти.

— Ты с чего взяла? — удивленно воскликнула Алла.

— Да говорю же, не знаю. Только меня аж трясёт от неё.

Подружки переглянулись не зная, что сказать.

Мужчины тем временем развели костёр.

Нина уставилась на огонь и вдруг воскликнула:

— Я же говорю, сучка она! Она меня жгла!

— Как? Когда? — загалдели подружки, пытаясь понять, что происходит.

Нина, не отводя глаз от огня, как от экрана, в котором идёт жуткое кино, в оцепенении, как под гипнозом, стала рассказывать.

— Концлагерь! Она в немецкой форме с каменным лицом выбирает нас из толпы заключённых. Это всё женщины, которых даже сложно узнать. Одни очень измождённые женщины. Она командует, чтобы мы отправлялись к кирпичному зданию. Мы обречены. Там крематорий. Мы в ужасе бредём в свой последний путь под понукания фашистских офицеров. А она, решив ускорить процесс и развлечься, смеясь, натравила на нашу колонну несколько овчарок. Они рвали в клочья обноски одежды, вгрызались в ноги…

Нина побледнела, закричала, и замахала руками, как будто её пытаются укусить собаки.

— Нин, Нина, — тормошила её Алла. — Очнись! Дыши давай.

— На выпей воды, — подала стакан Вера.

Подбежал Илья.

— Нин, что случилось?

— Это она! Она! — кричала Нина, выходя из оцепенения. — Она отбирала нас! Она травила собаками! Я же говорю, она меня жгла!

Нина взяла стакан и жадно выпила до дна.

— Это она, наша соседка! Я ж говорила тебе!

Илья сгреб Нину в объятья.

— Я с тобой. Успокойся. Это же не сейчас. Это всё в прошлом.

— Да. Это было в прошлом воплощении. Это невыносимая боль! Душа рвалась на части и эти части так и остались там!

— Тебе не надо туда погружаться, не надо снова испытывать ту боль. Ты уже прожила этот опыт там, в той жизни. А она прожила свой, оставь его там и прости ей это.

— Не могу! Не хочу! Она не заслужила моего прощения! — возмущенно кричала Нина.

— Ну и что будет, если ты не простишь её? — спросила Алла.

— Я сойду с ума! Или я убью её!

— Вот именно. А что потом? Кому станет лучше? — невозмутимо спросил Илья.

— Психушка или тюрьма. Что, в общем-то, без разницы, — задумавшись, ответила Нина. — Нет, она не заслужила, чтобы я из-за неё опять была за решеткой. Я уже была там, и вы правы, мне нужно проживать этот опыт снова, — и, успокаиваясь, добавила: — Я постараюсь простить.

— Ну вот и хорошо. Простить — не значит забыть, простить — значит отпустить из себя боль, — немного ослабляя объятья, сказал Илья.

— Вспомнилось, как дед мой говорил: «Никто мне не враг, никто мне ни друг, а каждый мне учитель. И за все уроки я уже сполна заплатил свою цену».

Да, там было много боли. А боль исцеляет только любовь. И души исцеляет любовь, промывая все душевные раны, все оборвавшиеся от боли частички, оставшиеся во времени и в пространстве. Она возвращает их на место и собирает воедино, восстанавливает целостность, — продолжал Илья. — Попроси Ангелов Хранителей помочь. Они рядом, они помогают. Посмотри сколько их там.

— Да, вижу. Они, как хороводом, то место окружили. Они наполнены светом и через них на всё то место дождём льётся чистейшая любовь. Этот поток света исцеляет всю боль и весь тот ужас, те страдания, и ту ненависть, которые и я, и все женщины там испытывали. И от этого света на земле, в бараках, на колючей проволоке, в самом крематории, засветились все разорвавшиеся от боли и ужаса осколки, все частички душ множества погибших там людей. Да, любовь промывает, очищает их от боли и страданий, и они, как мозаика, собираются в образы. Это проявляются все те женщины, они тоже наполняются светом и становятся ангелами, пополняя этот огромный хоровод.

Нина улыбнулась и вздохнула легко и свободно. Её лоб распрямился, глаза заблестели, лицо стало светлым и естественным. Она расправила плечи и гордо держала голову так, что волосы уже не доставали до плеч и обнажали её длинную красивую шею.

— Такой груз свалился, мне спокойно стало и легко, и как будто меня стало больше, — выдохнула Нина, раздвигая объятия мужа. Илья тоже улыбался.

— Да ты и выпрямилась, и лицо просияло, — подметила с радостью Алла.

— Действительно, эта ненависть не нужна ни мне, ни ей… У неё своя карма, а у меня своя. Главное, я теперь могу жить спокойно. Да и она пусть себе живет, она мне не мешает.

Раздался собачий лай где-то невдалеке. Нина обернулась. На соседней поляне размещалась ещё одна компания и дети резвились с овчаркой.

— Кстати, мне теперь понятно, почему я дико боялась собак, и именно овчарок. Хотя они никогда мне ничего плохого не делали. А сейчас у меня и этого страха нет уже, — констатировала Нина.

— Друзья, не пора ли к столу? А то уже есть хочется, — поняв, что ситуация разрешилась, переключили внимание стоявшие всё это время поодаль мужья Аллы и Веры.

****

Это рассказ «Концлагерь» из моей книги психологических рассказов и сказок «Сказки жизни».
Он написан на основе реального сеанса духовного исцеления, проведенного мной лет 8 назад.
Но до сих пор та сессия, осталась в памяти очень ярким событием.
Да, такое тоже бывает в терапевтических сессиях. Чаще всего, у тех-, кто идет по Пути духовного раскрытия, раскрытия граней своей силы, своего интуитивного чувствования, связи с Душой и тонкими панами, когда память прошлых воплощений оказывается доступной.
И тогда воспоминания всплывают для проработки.

Да, на такое бывает больно смотреть в моменте. Но не смотреть – ещё больнее. Больнее жить с активировавшейся травмой, тратить свою энергию на борьбу с ней, закрываться от боли. А после отпускания, исцеления души, возвращается и энергия и способность жить нормальной жизнью.

Будьте бережны к себе.
Обращайтесь за помощью.

© Галина Суслина,
бережный психолог, энерготерапевт,
архетипотерапевт,
автор книги «Сказки_жизни»
автор т-игры «Право на любовь»